Директор Международного энергетического центра ЕУСПб Шамиль Еникеев о том, как России не удалось повлиять на рынок нефти

В январе игра на понижение нефтяных цен, последовавшая за отменой санкций против Ирана, сменилась ожиданием отскока цен до $40–50 за баррель к концу года. Неудивительно, что в такой ситуации слухи о неких переговорах между Россией и ОПЕК о снижении объемов добычи привели к очередному витку нервозности на рынке и росту нефтяных котировок.

В запале биржевой активности тот факт, что у России и главного члена нефтяного картеля, Саудовской Аравии, традиционно разные задачи и возможности на нефтяном рынке, как-то отошел на задний план. Хотя попытки уравнять шансы России и Саудовской Аравии на глобальной нефтяной сцене предпринимались российской стороной совсем недавно.

Стратегия Игоря Сечина

Три года назад, на пике высоких нефтяных цен, у президента «Роснефти» Игоря Сечина была мечта – усилить влияние России на международном нефтяном рынке. Первыми шагами в этом направлении стали создание на базе «Роснефти» за счет поглощения активов ТНК-BP одной из крупнейших в мире нефтяных компаний и заключение соглашений о партнерстве с американской ExxonMobil и другими ведущими международными нефтегазовыми компаниями. По замыслу Сечина союз с западными нефтяниками должен был дать мощный толчок полномасштабной разработке арктических углеводородных богатств. Одновременно Россия получила бы уникальный шанс с помощью американских технологий совершить свою собственную сланцевую революцию в Западной Сибири.

Второй серией шагов по расширению российского влияния на экспортных рынках должно было стать создание нового международного нефтяного биржевого маркера ESPO (по принципу Brent и WTI) за счет обеспечения нефтяных поставок по трубопроводу Восточная Сибирь – Тихий океан с одновременным расширением торговли нефтью на базе Санкт-Петербургской международной товарно-сырьевой биржи и нефтетрейдингового подразделения американского инвестиционного банка Morgan Stanley (покупку которого, увы, «Роснефть» не смогла завершить из-за введения западных санкций). Также предполагалось создание нового нефтяного картеля при участии России, Анголы, Бразилии, Венесуэлы, Ирана и Казахстана в качестве альтернативы Организации стран – экспортеров нефти (ОПЕК). В дополнение заключение долгосрочных контрактов «Роснефти» с Китаем и Индией на поставку нефти было нацелено на получение гарантированной ниши на рынке этих стран и облегчение долговых и операционных задач нефтяной госкомпании.

До обвала цен на нефть складывалось впечатление, что у нефтяных стратегов под руководством Игоря Сечина существует понимание того, что России нужны дополнительные рыночные рычаги воздействия на внешнюю нефтяную динамику, которых не было у Советского Союза. Однако успешное воплощение стратегии Сечина в жизнь было возможно только в режиме относительно высоких цен на нефть и свободного доступа российских нефтяников к зарубежному финансированию и технологиям. В условиях международных санкций и низких цен у России значительно сузилось поле для маневра.

В то же время, не имея собственных резервных мощностей, Россия никогда бы не смогла создать новый нефтяной картель в качестве реальной альтернативы ОПЕК. Успех Саудовской Аравии в рамках этой организации традиционно заключался именно в способности использовать свои резервные мощности (составлявшие до обвала нефтяных цен примерно 2 млн баррелей в день) для «усиления дисциплины» среди остальных участников картеля, а одни из самых низких в мире затраты на добычу нефти – для эффективного влияния на глобальный рынок.

Третий – лишний?

До 2014 г., отпустив цены в свободное плавание, при растущем потреблении нефти Китаем, ОПЕК под предводительством Саудовской Аравии во многом способствовала созданию благоприятных ценовых условий для развития сланцевого сектора в США. Доступ американских компаний к дешевому капиталу за счет низких ставок ФРС только ускорил этот процесс. Спохватившись и используя большую часть своих резервных мощностей для снижения цен на нефть, Саудовская Аравия сделала ставку на повышение своей доли на рынке и вытеснение с него в первую очередь американских сланцевых производителей.

По прогнозам саудовских экспертов, в случае сохранения среднегодовой цены на нефть в районе $30 за баррель в течение 2016 – первой половине 2017 г. с рынка должно исчезнуть от 4 млн до 5 млн баррелей в сутки из-за сворачивания экономически нерентабельных проектов. При таком сценарии развития событий следующим шагом Саудовской Аравии должно было бы стать сохранение относительно низких нефтяных цен за счет замещения исчезающей «дорогой» нефти «дешевыми» углеводородами из стран-производителей ОПЕК (ведь у большинства из них самые низкие затраты на добычу). Учитывая, что сегодня на рынке существует ежедневный избыток нефти в 2,5 млн баррелей, планируемая смена динамики предложения при одновременном сохранении существующего уровня спроса может привести уже к дефициту в 2,5 млн баррелей в сутки. В такой ситуации Саудовской Аравии и ее партнерам по ОПЕК потребуется фактически удвоить свои резервные мощности, приблизившись к отметке в 5 млн баррелей в сутки. Если следовать логике о традиционной роли Саудовской Аравии и ОПЕК как ключевого игрока, создающего баланс на рынке за счет своих резервных мощностей, то без их удвоения не будет решена проблема с возможным дефицитом нефти на рынке в случае геополитических катаклизмов, резкого роста потребления или коллапса нерентабельных проектов.

Возникает вопрос в способности ОПЕК как картеля, где преимущественно доминируют производители дешевой нефти, значительно увеличить объемы резервных мощностей. Снятие санкций с Ирана и тот факт, что в прошлом году Саудовская Аравия и Ирак увеличили совместный суточный объем добычи на 1,1 млн баррелей, говорит в пользу подобного развития событий. Однако внутриполитическая нестабильность и геополитическое противостояние в регионах добычи дешевой нефти могут кардинально изменить развитие событий.

В этой связи целенаправленное сокращение объемов нефти на рынке при сохраняющейся рыночной динамике в ближайшие 12–18 месяцев не отвечает интересам Саудовской Аравии, особенно если учесть, что у ближневосточного королевства есть как минимум два года фискального запаса прочности. России, как и другим производителям нефти, также нет смысла идти на подобное снижение добычи в условиях борьбы за долю на нефтяном рынке. При этом Россия прогнозирует снижение экспорта на 6% в 2016 г. Однако любое снижение экспорта означает снижение российской доли на внешних рынках.

В случае если сланцевому сектору США удастся сохраниться на плаву в период низких цен, несмотря на банкротство ряда компаний, и быстро нарастить добычу после их повышения, то проигравшей стороной в битве за долю на рынке станут нефтяные компании, занимающиеся разработкой крупных дорогостоящих проектов. В их число входит и ряд российских компаний, включая государственную «Роснефть».

Дальнейшее удешевление технологий добычи могло бы способствовать сохранению объемов производства нефти в России. В условиях санкций и низких цен на нефть отечественным компаниям будет сложно сделать запланированный рывок к освоению новых углеводородных рубежей Арктики и Сибири после относительно комфортного периода нефтедобычи за счет достижений советской эпохи.

При сценарии доминирования двух игроков на мировом нефтяном рынке – Саудовской Аравии, возглавляющей картель производителей дешевых углеводородов, и американских экспортеров сланцевой нефти – о дорогостоящих российских проектах можно будет забыть на долгие годы. Альтернативой им могла бы стать разработка традиционных запасов нефти с помощью новых технологий и смена структуры нефтяного сектора с расширением роли малых нефтяных компаний по примеру США. Однако это станет возможным только после отмены санкций и смены экономической модели развития страны.

Продолжая делать упор на сырьевой сектор как на стержень национальной экономики, Россия вновь повторила ошибки прошлого, так и не получив реальных механизмов влияния на нефтяной рынок.

Автор – директор-организатор Международного энергетического центра ЕУСПб, директор Оксфордского международного центра, Великобритания