В декабре 2015 г. на прошедшей в Париже конференции Рамочной конвенции ООН об изменении климата был подписан документ, определяющий характер международной климатической политики в последующие годы – так называемое Парижское соглашение. Правительство России уже разработало проект плана реализации положений соглашения, но к настоящему времени не были публично представлены результаты анализа социально-экономических последствий имплементации его положений в российское законодательство.
Парижское соглашение предполагает, что конкретные меры по борьбе с изменением климата должны быть нацелены на сокращение выбросов парниковых газов, причём их разработка и осуществление полностью возлагается на национальные правительства. Российским властям предстоит разработать такие меры, которые будут соответствовать национальным интересам и не нанесут ущерба социально-экономическому развитию страны.
Специалисты отмечают: львиная доля обсуждаемых в настоящее время в России мер по борьбе с выбросами парниковых газов, к сожалению, характеризуется значительными рисками для национальной экономики, социальной стабильности, энергетической и продовольственной безопасности.
Выступавшие на заседании аналитики были настроены весьма скептически и в один голос утверждали: такие «игры» для России и в этот раз наверняка окажутся очень невыгодными. В частности, замруководителя Аналитического центра Правительства РФ Светлана Ганеева прямо заявила, что «природоохранная повестка неоднократно использовалась развитыми странами в качестве инструмента глобальной конкурентной борьбы». И, несмотря на то, что наша страна, в отличие от многих государств, всегда выполняла взятые на себя в рамках международных соглашений обязательства, никаких выгод России это никогда не приносило – ни в политике, ни в экономике.
Более того. По мнению аналитиков, сегодня слишком велик риск того, что Россия снова в ущерб собственным интересам сделает все возможное для сохранения климата на планете, а государства-партнеры либо вообще не ударят палец о палец, как США во времена Киотского протокола, либо выйдут из игры, когда им будет выгодно.
Что же касается «невыгод» России в ходе реализации положений Парижского соглашения, в докладе ИПЕМ приведен предварительный анализ эффективности положений и связанных с ними рисков для экономики и населения страны – по пунтам и отраслям, с совершенно конкретными цифрами. Особенно критически эксперты восприняли идею ввести в России углеродный сбор на парниковые газы. По мнению экспертного сообщества, при таком методе борьбы с выбросами вряд ли удастся избежать падения добычи углеводородов. В целом же введение углеродного сбора приведет Россию к потерям ВВП – от 3,2% до 9,6%!
«Проведённые ИПЕМ расчёты показывают, что ввод в России сбора на выбросы в размере $15 за тонну эквивалента CO2 потребует ежегодных выплат в размере $42 млрд. Объём этих выплат равен 3,2–4,1% ВВП за 2015 г., 19–24% доходов федерального бюджета на 2016 г. или 35–45% суммарного объёма Резервного фонда и Фонда национального благосостояния. Если ставка сбора на выбросы составит $35 за тонну эквивалента CO2, то объём выплат составит 7,5–9,6% ВВП» - подчеркнул генеральный директор ИПЕМ Юрий Саакян.
«Введение углеродного сбора идет вразрез с официальной энергетической политикой России, предполагающей рост добычи газа и удержание объемов добычи нефти на современном уровне. Для достижения целевых показателей по добыче нефти и газа требуется ввод в эксплуатацию новых месторождений. Именно с целью освоения новых месторождений была изменена трасса нефтепровода "Восточная Сибирь - Тихий океан" (ВСТО) во время его проектирования, а для новых восточносибирских месторождений нефти были введены значительные налоговые льготы. Ограничение выбросов парниковых газов в этом регионе, как минимум, потребует пересмотра налоговых льгот для нефтедобывающих компаний, а также может привести к снижению объемов нефтедобычи в будущем. Таким образом, основная экспортоориентированная отрасль страны в долгосрочной перспективе окажется на грани сокращения производства», - пронозируется в докладе.
Ввод углеродного сбора окажет негативное влияние практически на все виды экономической деятельности в стране. Наиболее серьёзный ущерб от его ввода понесут нефтегазовая отрасль, электро- и теплогенерация, транспорт, АПК, а также отрасли промышленности, характеризующиеся высокой энергоёмкостью или значительными удельными выбросами: металлургия, производство азотных удобрений и цемента. Компании данной специализации будут вынуждены нести дополнительные расходы, составляющие до 75% выручки и до 615% EBITDA в предыдущие годы, говорится в докладе.
Для некоторых электрогенерирующих компаний рост расходов в связи с вводом углеродного сбора составит 40–60% от текущей годовой выручки (а по максимальным оценкам, может достигнуть 75%). В первую очередь пострадают компании, управляющие угольными ТЭС. Владельцы газомазутных ТЭС также существенно пострадают от реализации углеродной инициативы, причём не только напрямую, но и за счёт роста цены природного газа. Все это создаст условия для роста цен на электроэнергию, но не менее значимым окажется косвенный эффект: ухудшение экономических показателей компаний, управляющих ТЭС, потребует их замещения «безуглеродными» электростанциями.
Ощутимо пострадают от ввода углеродного сбора газовые компании. В частности, объем выплат по углеродному сбору для «Газпрома» составит 93-120 млрд рублей в год (это 2,2-2,8% от выручки компании – 12-15% ожидаемого в текущем году объема капитальных вложений).
Чуть меньше скажется введение сбора на нефтедобыче. В выигрышном положении окажутся компании с высоким уровнем утилизации попутного нефтяного газа. Например, для «Роснефти» выплаты по углеродному сбору составят около 45-58 млрд рублей (0,8-1,1% от выручки).
Серьезно пострадает от введения углеродного налога железнодорожная отрасль. Например, от ОАО «РЖД» потребуются дополнительные расходы на оплату электроэнергии в размере 47-52 млрд рублей (более 3% от выручки или 13% от EBITDA). Это неизбежно повлечет повышение тарифов на услуги РЖД, поскольку рентабельность Российских железных дорог сегодня невысока. Тарифы вырастут на те же 3%, грузоперевозки сократятся, поскольку неизбежное снижения производства в этой ситуации сократит и выручку ряда операторов вагонов и ОАО «РЖД».
В 2015 году доля угля в общей структуре грузооборота ОАО «РЖД» составила более 39%. Углеродный сбор, призванный сократить потребление угля в стране, не лучшим образом отразится на выручке РЖД. Таким образом, ввод налога на выбросы приведёт к сокращению объёмов перевозки грузов ж/д-транспортом, а это повлечет снижение занятости в отрасли. Стоит учитывать и то, в удаленных и слабоосвоенных регионах России железнодорожный транспорт остается основным работодателем, делают вывод докладчики.
Возможно, железнодорожная отрасль не более других попадает под удар нюансов Парижских соглашений. Но не следует забывать, что все оказавшиеся в этой ситуации «крайними» отрасли крепко «завязаны» на массовых грузоперевозках, а это уже ключевой момент для железной дороги. И вот это уже не может не беспокоить перевозчика. В итоге колоссальные инвестиции, которые РЖД ежегодно делает в развитие инфраструктуры и вагонный парк, могут просто себя не оправдать – после введения углеродного налога и прочих нюансов «парижской повестки» промышленность просто не потянет поставку грузов на железнодорожную сеть.
Вывод аналитиков таков: такие меры по ограничению выбросов парниковых газов, как ввод углеродного сбора, подходят исключительно для экономически развитых стран, не обладающих энергоёмкими промышленными предприятиями и ориентированных на сокращение импорта энергоресурсов. А вот для стран, специализирующихся на добыче ископаемого топлива или производстве энергоёмкой продукции (в том числе для России), ввод такого сбора грозит серьёзными негативными экономическими последствиями.
За прошедшие два с лишним десятилетия мало кто смог достичь таких результатов в области сокращения выбросов парниковых газов, как наша страна, и свое право на первоочередной учёт своих интересов в климатической сфере Россия заслужила сполна.
Автор: Анна Куликова
Фото: pixabay.com